Храм во имя любви.

Рядом с великими образами героев Бородинского сражения стоит светлое имя основательницы Бородинского монастыря игуменьи Марии ( в миру – Маргариты Михайловны Тучковой). Спасо-Бородинскую обитель с полным правом можно назвать Храмом во имя любви.

Маргарита Нарышкина, родилась, примерно, в начале 1781 года. Отец её, Михаил Петрович Нарышкин и мать, Варвара Алексеевна ( в девичестве княжна Волконская) были очень известны и почитаемы в обществе. Известно, что девочка была живой, любознательной, стремилась ко всему высокому, очень любила музыку и была одарена замечательным голосом. Повзрослев, она сохранила живость характера, оживлённую речь. Росту она была высокого и очень стройна, но черты лица её были не правильными, однако она привлекала к себе внутренним обаянием и теплотой зеленоватых глаз.

 

Первый брак её был неудачен. Родители, поддавшись внешним впечатлениям светских манер, блестящей служебной карьерой, выдали свою шестнадцатилетнюю дочь за петербургского ловеласа. Молодая, неопытная, неискушённая девушка вскоре была горько разочарована. Оказалось, что её молодой муж был наделён самыми грубыми пороками.

Трудно сказать, как бы сложилась её судьба, если бы она не встретила молодого офицера Александра Алексеевича Тучкова и не полюбила его всем сердцем.

Дурная репутация её мужа уже настолько была известна в Петербурге, что брак без труда был, расторгнут и Маргарита Михайловна возвратилась в родительский дом под именем девицы Нарышкиной.

Любовь между Александром Тучковым и Маргаритой росла, и Александр Алексеевич решил посвататься. Но Нарышкины настолько были напуганы неудачей своего первого выбора, что на его предложение отвечали решительным отказом. В это время, родительская власть была непреложным законом, и Маргарита Михайловна повиновалась, но горько ей было и много слез, она пролила. А Тучков напрасно старался подавить своё чувство то усиленными занятиями, то путешествием за границу.

Прошли годы, но любовь их не остыла. Александр решил попытать счастья снова и вновь обратился к Нарышкиным с просьбой. На этот раз их тронули моленья дочери. Они дали своё согласие, и Маргарита вступила во второй брак.

Ей было тогда двадцать пять лет, и они зажили полной счастливой жизнью в любви. Александр Алексеевич был добрым и мужественным человеком, знающие его люди говорили о его беспримерной храбрости и рыцарской доблести, он был очень умён и красив. Когда была объявлена война со Швецией, и Александр Алексеевич собрался в поход, жена решилась ехать с ним. Напрасно он сам и близкие отговаривали её. «Расстаться с мужем страшнее всех опасностей», - отвечала она и поехала с ним.

Несмотря на привычки роскоши, привитые с детства, она легко переносила жестокие лишения, проводила ночи в смрадных избах или в походных палатках, где не было возможности даже отогреться. Ей приходилось не раз переодеваться в мужскую одежду, скрывать под фуражку свою белокурую косу и провожать мужа верхом на лошади. Её живость, весёлость и вечно деятельная доброта привлекали к ней всех. За больными и ранеными, как нашими, так и шведами, она ходила с заботливостью сестры милосердия. Тучковы возвратились невредимыми в Россию.

О радости любви, высоких взаимных чувствах между Маргаритой и Александром мы можем узнать из её письма к сыну Коленьке от 6 апреля 1817 года.

«Тебе сегодня минуло шесть лет. С этой минуты я буду выписывать всё, что ты говоришь, всё, что ты делаешь. Я хочу передать главные черты твоего детства: ты начинаешь уже рассуждать, чувствовать, и всё, что ты говоришь, приводит уже меня в восторг: ты много обещаешь. Да поможет мне небесное милосердие воспитать в твоём сердце все добродетели твоего отца. Твой отец! При этом имени всё существо моё потрясается. Ты ознакомишься из наших писем,- которые я сохранила как драгоценность, - с историей нашей жизни, ты увидишь, сколько чувство, соединяющее нас, усилилось с тех пор, как мы вступили в брак; казалось, что каждый год скреплял наши узы, которые нам становились всё дороже. Твоё рождение было последним пределом нашего счастья, омрачённого, однако, частыми разлуками, - необходимое последствие деятельности, которую твой отец был принуждён избрать. Как описать тебе нашу радость в минуту твоего рождения? Я забыла при твоём первом крике все страдания, все утомления, которые испытала, пока носила тебя. Чтоб не расставаться с твоим отцом, который должен был сопровождать свой полк, я подвергалась трудности тяжких переходов, и родила тебя, дорогой. Всё было забыто при твоём рождении, чтобы думать лишь о счастье иметь тебя, чтобы тебя любить и чтобы любить друг друга ещё более. Твой отец хотел, чтобы я выполнила священную обязанность матери, в настоящем смысле этого слова: он тем угадывал желание моего сердца, потому что я решила не уступать другой радости, быть твоей кормилицей, - и я кормила тебя.

Опишу ли тебе всю заботливость, которой твой отец окружил твоё детство? Когда он возвращался, утомлённый своими военными обязанностями, он бежал к твоей колыбели, чтобы покачать тебя, или вынимал из неё и клал к моей груди. С каким восторгом он любовался нами обоими, и сколько раз я видела в его глазах слёзы счастья!...»

Настал 1812 год. Маргарита Михайловна была уже матерью, она сама кормила сына и только отняла его от груди. В силу этого, она уже не могла сопровождать мужа и поехала провожать его только до Смоленска. В дороге ей приснился сон:

Она видела висящую перед нею рамку и прочла резко вычерченную кровавыми буквами надпись на французском языке: «Твоя участь решится в Бородине». Крупные капли крови отделялись от букв и струились по бумаге.

Бедная женщина вскочила с постели.

- Где Бородино? – спросила она мужа, - Тебя убьют в Бородине!

- Бородино? – повторил Александр Алексеевич, - я в первый раз слышу это имя.

- Вся беда в том, что твои нервы расстроены, - заметил муж. Его хладнокровие успокоило её немного и она заснула. Но ей снова приснился тот же сон. На этот раз, она увидела ещё: стоящих около рамки священника, брата своего Кирилла и своего отца, держащего на руках Коленьку.

Она проснулась в таком взволнованном состоянии, что Александр Алексеевич не на шутку испугался. Он даже искал Бородино на штабных картах, но безуспешно.

- Если Бородино действительно существует, - заметил Александр Алексеевич, обращаясь к жене, - то, судя по его звучному имени, оно, вероятно, находится в Италии. Вряд ли военные действия будут туда перенесены, ты можешь успокоиться.

Но она не успокоилась, зловещий сон продолжал преследовать её, и совершенное отчаяние овладело ею, когда настала минута расставания с мужем. Тучков, обняв и благословив в последний раз её и сына, стоял на дороге и смотрел на удаляющуюся карету, пока она не скрылась из глаз.

Тучков писал часто жене. Она ждала почтовых дней в лихорадочном нетерпении, и её одолевала постоянная тоска. Наступило первое сентября, день её именин. Она отслушала обедню и вернувшись из церкви, села к столу, задумалась. Вдруг она услышала голос отца. Она подняла голову. Перед ней стоял священник, а рядом с ним стоял отец с маленьким Колей на руках. Все страшные подробности её сна промелькнули мгновенно в её памяти, одного лишь брата недоставало в завершении картины.

- А Кирилл? – крикнула она исступленным голосом.

Кирилл показался на пороге.

- Убит! – молвила Маргарита Михайловна и лишилась чувств.

Не скоро пришла в себя она. Но лишь немного восстановились её силы, Маргарита Михайловна поехала на Бородинское поле, отыскивать тело мужа. Уже была вторая половина сентября, а на поле повсюду валялись трупы, страшными холмами громоздились тела убитых. Уже наступала ночь, небо было сумрачное, и воздух был заражён смрадом тления. Она узнала у одного из солдат, что у генерала взрывом вначале оторвало обе руки, и он упал. Солдаты подняли его, чтобы унести с места сражения, и лишь только они прошли несколько шагов, у него оторвало ноги и, наконец, ядро, попавшее в грудь, прекратило его страдания. Вдова со своим сопровождающим останавливалась на каждом шагу, прокладывая себе путь между разбросанными телами и отсечёнными членами. Вдова нагибалась к каждому обесчлененному трупу и старалась узнать сквозь признаки тления дорогие для неё черты. Лихорадочная надежда поддерживала её всю ночь, пока она не убедилась, что усилия напрасны. Вернувшись в комнату, где остановилась, она упала без чувств, и когда вновь пришла в себя, с ней сделался сильный нервный припадок.

Время немного смягчило её горе, но рана на сердце не заживало. Маргарите Михайловне запало в душу посвятить молитве место, на котором погиб её муж. Владельцы земель, на котором стояли полки, добровольно пожертвовали свои участки на благое дело. И в 1820 году, благодаря усилиям вдовы, на Бородинском поле был отстроен и освящён Спасо–Бородинский храм. Маргарита Михайловна первая предложила, почитать соборными молитвами годовщину великой битвы и 26 августа стало собираться духовенство всех окрестных сёл для панихиды о погибших воинах.

В окрестностях Бородинского поля распространилась скоро молва о великодушной вдове, которая никому не отказывала в помощи. Люди потянулись к ней, и уже к 1833 году организовалась маленькая монастырская община, которая затем выросла до 200 человек. Настоятельницей стала Маргарита Михайловна, которая в 1840 году была пострижена в мантию с именем Марии и возведена в сан игуменьи. Община имела христианский характер и все взаимоотношения строились на сердечной любви. Матушка Мария приобрела всеобщее уважение и почет.

Матушка Мария перешла в мир иной 29 апреля 1852 года.

Много сердец зажгла она великим подвигом Любви.

Подготовлено по материалам:

Монахиня Таисия, « Русское православное женское монашество»,

Минск, изд. Белорусского Экзархата 2006 г.

«Принадлежу всем вам» Жизнеописание игуменьи Спасо–Бородинского монастыря Марии (Тучковой ),

Москва, изд. Ксения 2003г.