ukach01Где же ты, бессмертие мое,
Корень счастья, поисков итог,
Пламени живого острие?
Я ищу не первый год подряд.
Где же лепестки твои горят?
Ты отводишь горе, говорят,
Юность возвращаешь, говорят!
Не цветешь ты в комнатном тепле.
Не даешься в руки за рубли.
Сколько смелых на пути к тебе
Снежные лавины погребли!..
И поныне этот путь не прост.
Торопясь к тебе, моя мечта,
Я спугнул немало тихих звезд,
Мирно спавших на краю хребта.
К тем вершинам, где живут орлы,
Вновь спешу я нынче за тобой.
Где, в какой расселине скалы
Ты расцвел, цветок мой голубой?
Может, с наковальни кузнеца
Ты дымком поднимешься к звезде?
Может быть, взойдешь, томя сердца,
В этой строчке, словно в борозде?
Корень счастья, поисков итог,
Пламени живого острие —
Отзовись, мой голубой цветок,
Отзовись, призвание мое!
***
ukatin
Укачин Борис Укачинович (18 февраля 1936 г., с. Каярлык, ныне Онгудайского района — 25 декабря 2003 г., г. Горно-Алтайск), поэт, прозаик, публицист, переводчик.
Родился в семье табунщика. Нелегкое, опаленное войной детство. В трудах, в хлопотах, в недетских заботах прошли сороковые годы. На руках у матери будущего писателя остались двое детей. Их надо было кормить, их надо было учить.
Ранняя ответственность за младших в семье сформировала в нем человека-реалиста. Отсюда правда — одно из самых главных качеств его поэзии. «Прежде чем стать поэтом, членом Союза писателей СССР, я был крестьянином, как и мои родители. Люблю коней и горы».
Нелегко проходили годы учебы в школе. Время от времени приходилось прерывать ее. «В сорок девятом году, окончив пять классов, я ушел из школы: надо было помогать матери... Мать пасла колхозных коров, жила на стоянке Верх-Аспакту. У нас не было собственной избы, и поэтому я почти не бывал в селе, рос на летних и зимних пастбищах».
Одиночество, недетские раздумья, склонность к созерцанию красоты окружающей природы способствовали тому, что очень рано у Бориса Укачина проявилась тяга к стихотворчеству, желание выразить свои чувства поэтическим слогом. Он начал писать первые стихи еще в областной национальной школе, которую все-таки сумел закончить и которая дала ему необходимые знания...
Он автор более 40 книг прозы и поэзии на алтайском, русском языках и на языках народов стран СНГ. Работал в лирических жанрах, писал поэмы, баллады, очерки, статьи, рассказы, повести.
Переводил М.Ю. Лермонтова, К. И. Чуковского, И. Ерошина, Л. Кассиля, Ч. Айтматова, С. Михалкова, А. Даржая, Ю. Кюнзегеша и др. Переводы эти обогатили алтайскую литературу и творчество самого переводчика.
В его поэзии как бы слилось воедино природное и современное, национальное и интернациональное, социальное и общечеловеческое. Его произведения переведены на русский, тувинский, киргизский, якутский, французский, немецкий, английский и другие языки.
Подробнее о его жизни и творчестве можно прочесть на сайте Алтай туристский .
Здесь же мы хотим привести несколько его стихотворений...
Стихи Бориса Укачина
Приближение стиха
Ночь. Лежу и не могу уснуть
На горячей, смятой простыне.
Что-то мне теснит и давит грудь.
Что-то совершается во мне.
И в ушах — какой-то шум и звон.
Я зову: услышь меня, приди,
Добрый сон! Ты слышишь, добрый сон
Я сдаюсь: не мучай, победи!
Но шумит в мозгу моем тайга,
И безумством сильных обуян,
Плещет, разрушая берега,
Возмущенный ветром океан.
Я устал. Измучен я. И вдруг
Отпустило. Ясность. Тишина.
Вижу я: цветет широкий луг.
Слышу я: поет кругом весна.
Это ты, родимый Каярлык?
Каракол? А может, Кулада?
Слышу звонкий птичий переклик,
Вижу — бродят мирные стада.
О, куда бредете вы, стада?
Кони, кони, мчитесь вы куда?
И куда, бессмертно молода,
В ручейках торопится вода?
Чувствую, как, музыкой звуча,
Холодя, и грея, и звеня,
Жарко обжигая, щекоча,
Время протекает сквозь меня.
Протекает Время — и во мне
Умирает прежний человек,
И, как будто возродясь в огне,
Возникает новый человек.
То, чего не знал я,— знает он,
То, чего не видел,— видит он,
То, чего не слышал,— слышит он,
Чуткостью особой наделен.
О, как чутко ухо у него,
А душа — подавно не глуха!
Вот, примерно, люди, каково
Чувство приближения стиха.
***
Слово о людях рабской крови
Не горят и не светят.
Не вспыхнут, как порох!
Не погаснут и не возгораются вновь...
Есть такие еще среди нас, у которых
В жилах — старая, мертвая, рабская кровь.
Как им страшно живое в себе обнаружить!
Как бесцветны их взоры, опаслива речь!
Не помогут они в том, что надо разрушить,
Не помогут сберечь то, что надо сберечь.
Ко всему равнодушны их сонные лица,
И когда наступают тревожные дни,
Как летучие мыши — не звери, не птицы,—
В полумраке, в тени хоронятся они.
А когда отпадает нужда в камуфляже
И покой воцаряется долгий вокруг,
Выползают на свет потихоньку — и даже
Властолюбие в них пробуждается вдруг.
Но по-прежнему пусты их скользкие взгляды,
Ни восторгом, ни гневом глаза не блестят,
И весне приходящей как будто не рады,
И под осень с природой родной не грустят.
Как же так? Ведь над нами, друзья, надо всеми
То же самое солнце горит в синеве,
И одно, как-никак, породило нас Время —
Неужели в каком-то мы все же родстве?
Нет! — с проклятием я эту мысль прогоняю,
Никогда я такой не признаю родни!
Мы — другие, и кровь наша — тоже иная.
Их на свете — все меньше. Да сгинут они!
***
Как пес охотничий, по следу
За быстрым временем бегу.
Бегу на собственных — не еду.
Читаю строчки на снегу.
Мой интерес — не вид, не внешность,
А суть, что прячется за ней.
Почую Доброту и Нежность —
Держусь поближе. Так верней!
А тех, кто хитры да лукавы,
Душ с лисьим духом — не люблю:
С такими сам не знаешь, право,
Где шеей угодишь в петлю.
Я верю верным, честным, смелым,
Таких узнать мне повезло,
И мир я вижу черно-белым —
Деленным на Добро и Зло.
Одолеваю кручи, броды,
Сажусь к пастушьему огню,
И мудрость горного народа
Повсюду в памяти храню:
«Кто по-пустому много брешет,
А с правдой толком не знаком,
Себе же голову и срежет
Безмерно длинным языком!»
«Распознавай гнилые души,
На лоск наружный не смотри:
Навоз хотя подсох снаружи,
Но запах свой хранит внутри!»
Живу — не просто существую!
То радуюсь, а то грущу,
И в мире Истину живую,
Как пес хозяина, ищу.
Тянусь за Истиной упорно,
Стараюсь ей служить во всем,
И вовсе быть мне не зазорно
Ее ищейкой, верным псом!
***
На вершине Западной горы
Чистый снег целуется с закатом.
Ледяные ветры злы, остры,
Грусть и нежность в сердце, болью сжатом.
Снова наплывают с трех сторон
Сумерки над мирными долинами.
Снова слышу смех сквозь даль времен
Женщины с бровями соболиными.
Словно гуси дикие кричат
Грустно и протяжно в бесконечности,
Вновь слова былой любви звучат,
Полные печали и сердечности.
Там, вдали, на снежной белизне
Алый свет заката догорает.
Первая любовь моя во мне
Сколько лет бессмертно умирает...
***
Я — горного кедра колючая ветка!
Расту. Зеленею. И с первого дня
Гроза надо мной пролетала нередко
И молнии косо метала в меня.
Я знаю: цветут по долинам березы.
Я знаю: шумят в городах тополя.
Там ветры потише, помягче морозы,
Там корни щедрее питает земля.
Но я вот привычней к суровой природе,
К неласковой почве, к высокой свободе,
Где рядом орлы и орлицы парят.
Не мне, извините, расти в огороде,
Не мне, уступая погоде и моде,
Менять по сезону свой цвет и наряд!
Люблю на осеннем рассвете проснуться,
Услышав раскатистый выстрел ружья.
Люблю — пусть единожды в год! —
прикоснуться
К руке зверолова, шершавой, как я.
Когда же в долины устало и хмуро
Спускается сумрак — люблю до утра
Предания слушать под звуки топшура,
Дыша горьковатым дымком от костра...
Секло меня, било дождями и снегом,
Но я продолжаю — назло! — зеленеть.
Я — горного кедра, одетого небом,
Колючая, гордая, крепкая ветвь!
В расселины камня вцепившись корнями,
Упрямые соки по жилам гоня,
Зажег он меня, как зеленое пламя...
Из сердца однажды он создал меня!
Как ветер ни свищет, как вьюга ни злится —
Мне стойкости хватит на битву с судьбой.
Я с кем-нибудь даже могу поделиться...
Мой друг неизвестный!
Быть может, с тобой?
***
Если ты во сне увидишь,
Как сосна в росе искрится,
Знай, родная: это слезы,
Те, что пролил я в тиши.
Если ты во сне увидишь
Белый путь, бегущий в дали,
— Чутким сердцем догадайся:
Это зов моей души.
Если ты во сне увидишь:
На Семинском перевале
Снег не к сроку выпал, значит,
Поседел в разлуке я.
Если ты во сне увидишь
Белый путь, бегущий в дали,
— Значит, встретимся не скоро,
Ненаглядная моя.
Если ты во сне увидишь
Тихий холм моей могилы —
Не пугайся: это к долгой
Жизни, говорят, как раз.
Если ты во сне увидишь,
Что очаг наш загасило,—
Ты не верь! Возможно ль, чтобы
Жар любви моей угас!
***
Голос снега
Голос снега, голос снега,
Ты всегда в пути со мной —
Вечный зов родного неба,
Эхо гор земли родной.
Снилось мне:
Горело поле,
Буря била через край.
Я тогда впервые понял
Твой суровый нрав, Алтай!
Голос снежного Алтая
Был надеждою живой,
А краса родного края —
Путеводною звездой.
Тихий вздох Отчизны нежной
Мне сопутствовал в пути,
Белых сопок голос снежный
Продолжал за мной идти.
А когда весна настанет
И сугробы оживут,
В ручейках снега растают
И под солнцем запоют.
В пояс всадникам былинным
Травы встанут.
И тогда
Отползут снега к вершинам,
В поднебесье, в царство льда.
Осень в дымчатом уборе,
Уходя, оставит след
Долгих снов...
Но землю вскоре
Вновь накроет первый снег.
Вновь родной Алтай, как жемчуг,
Засверкает белизной,
И в горах снега зашепчут,
Собираясь в путь со мной...
Пусть беда лихая будет
Ждать среди чужих степей —
Чистый голос
снежной бури
Навсегда в крови моей.
***
Исчезнувшие птицы
Вы, алтайцы мои!
О народ мой родной!
Помогите
в раскрытии тайны старинной одной!
Говорят,
Что когда-то в далеких замшелых веках
Чудо-птицы летали в Алтайских горах.
Где они, эти птицы?
Быть может,
их перестреляла война?
А, может быть,
другою бедою
Порода их истреблена?
Люди сказывают,
На Алтае когда-то жила
Птица, именем — Кулады,
Но большая или маленькая была,
И какой был голос у ней,
И окраска —
была ли печали черней
Или, может быть, снега белее была?
Неизвестно,
Но сказывают,
Что когда-то вот здесь,
На Алтае жила.
Птицы нет Кулады,
А селение есть Кулады.
Там поют вечерами,
Дневные окончив труды:
«Нет скалы
среди скал,
Не садилась чтоб там
Кулады,
Я и года в веках не сыскал,
Где бы мы не узнали беды».
О народ мой родной,
Неужели ты счастья
В веках не встречал?
Неужели таскал на плечах
Только горе, беду и печаль?
Расскажи мне, гора,
Расскажите, родные леса,
Про диковинных птиц,
Про расцветку пера,
Про веселые их голоса!
Люди сказывают:
Когда-то
Здесь росло и цвело
Птичье племя
по имени Дёло.
Кто их гнезда зорил?
То ли град их побил?
То ли буря рассеяла их?
Но куда улетели птицы
с именем Дёло?
Почему их напев
в наших горных урочищах стих?
Что за птица была?
Зла?
Быть может, добра?
От нее не осталось
и маленького пера.
Ни пера не осталось,
Но имя — осталось.
Поедем в село,
Именующееся и теперь Дёло.
Там живет моя мать,
Мы попросим, чтоб спела она
Про судьбу этой птицы,
Про сказочные времена:
«О когда же окончится
ожидания час?
О когда же наступит свидания час?
О когда же скалу Осенит и согреет крыло
Птицы —
с именем Дёло?»
Я опрашивал горы,
Спрашивал я леса,
Я упрашивал синие небеса:
«Неужели исчезли даже следы,
Неужели навеки время прошло
Птиц по имени Кулады,
Птиц по имени Дёло?
Говорят, они гнезда здесь вили,
Кормили птенцов,
Говорят, что в этих деревьях
Пели,
Что в этой листве шелестели.
Неужели,
в конце концов,
Навсегда они улетели?
Неужели
в чужой стороне,
Опереньем блистая,
Вспоминать не хотят обо мне,
О просторах Алтая?
Неужели не снится, птицы,
родина вам,
Как вы родине снитесь?
Отзовитесь,
Вернитесь!»
***
ТЕНЬ РЕРИХА
Алтай является не только жемчужиной Сибири, но и жемчужиной Азии.
Н.Рерих. Из письма к В.Булгакову
Тень Рериха витает надо мной,
Он — горный дух,
Он — дух высоких странствий...
Белуха отливает синевой,
А на заре — кармином и багрянцем.
Так вы писали, так на полотне
Живут вершины —
Вехи нашей жизни...
Ваш голос в ледниковой тишине:
— Я здесь душою, на земле Отчизны.
Мой караван по-прежнему в пути.
Высокогорье — живописи чудо.
Зачем ты здесь?
Откуда, путник, ты?
— Я горец, я алтаец, я отсюда.
Я ученик ваш из других времен.
Из племени, воспрявшего недавно.
Но внятен мне ваш кочевой закон,
Влеченье ввысь художника — понятно.
Но как несли подвижнический крест,
Откуда воля красок, трепет линий,
Чтоб гималайский белоснежный блеск
Предстал глазам людей надеждой синей?
Чтоб отогрел внезапный колорит
Скалу немую на холодном склоне?
Поведайте, учитель, как горит
За гребнем гор упрятанное солнце...
— Не спрашивай. Ты все поймешь, когда
Тебя удачей одарит
Судьбина —
И родина, природа, высота
В душе твоей сольются воедино.
***
Наш мир, прозрачный, как ручей,
И пестрый, как цветы,
Не пожалеет для людей
Добра и красоты.
Он безвозмездно нам отдаст
Пьянящий воздух гор,
И белоснежный хрупкий наст,
И солнечный простор,
И звон весеннего дождя,
И мерный шум реки —
Возьми цветущие поля —
Возьми и береги!
Но хлеб, любовь, и честный труд,
И счастья светлый храм
Нам даром не преподнесут —
О них подумай сам.
***
Мир природы бескорыстен,
Безвозмездно дарит он
Тень и шелест сочных листьев,
Капель плодородных звон.
Мир природы неизменен
В широте и доброте,
Чист, невинен, откровенен,
Как родник в земном пласте.
Он взаимною любовью
Связан с разумом людей:
Хлеб и соль, вино к застолью —
Все бери, и ешь, и пей.
Но, природы гость, хмелея,
Дом хозяйский не сжигай!
Даже в щедрости есть мера
И терпению есть край.
Нерасчетлив и нескрытен,
Виден вглубь, безбрежен вверх,
Мир природы беззащитен —
Помни это, человек!
***
