Летом 1378 года московское войско нанесло поражение татаро-монголам на р. Вожа. После этого темник, фактический правитель Золотой Орды Мамай начал готовиться к большому походу на Русь. В этом он нашел поддержку у литовского князя Ягайло и рязанского князя Олега. Летом 1380 года войско Мамая, в состав которого также входили наемные отряды из половцев, аланов (осетин), касогов (черкесов), кавказских евреев, армян и крымских генуэзцев, переправилось через Волгу и остановилось в устье р. Воронеж. Во время остановки Мамай принял послов Олега и Ягайла. По заключенному между ними договору золотоордынская и литовская армии должны были соединиться на р. Ока для дальнейшего совместного наступления на Русскую землю.
Литва была старинным врагом Москвы. Олег же пристал к татарам потому, что Рязанская земля лежала на пути татар, и, чем бы ни кончилось дело, он одинаково опасался и Орды, и Москвы.
Московский князь Дмитрий, готовясь к решительной борьбе, известил всех русских князей о нависшей опасности и призвал их объединить усилия для отражения врага. В это время в Москву прибыли послы Мамая требовать обычной дани и покорности. Дмитрий, по совету бояр и духовенства, одарил послов и от себя послал в Орду с богатыми дарами Захария Тютчева для переговоров о мире. Тютчев был опытным дипломатом и, по-видимому, получил задачу выяснить силы и намерения противника, а также следить за его действиями и своевременно сообщать в Москву об изменении обстановки. Ему удалось известить Дмитрия о том, что рязанский князь Олег и Ягайло присоединились к Мамаю для совместного похода на Москву. Вскоре эти данные были подтверждены войсковой разведкой русских.
Тем временем русские люди, конные и пешие, разными путями стекались в Москву. Снаряжение и вооружение ратников различалось в зависимости от достатка: более богатые и знатные ехали на добрых конях, были одеты в кольчуги, с нагрудниками и наручниками, имели шишаки, круглые щиты, мечи, колчаны со стрелами и луки; бедные ратники шли с топорами, копьями, кистенями или палицами.
Люди жертвовали на общее дело деньги, запасы, посуду; всякий давал, что мог.
Сбор русских военных сил был назначен в Коломне. Получив сведения об этом и учитывая поражение на р. Вожа, Мамай послал к Дмитрию своего посла для мирных переговоров. Он потребовал дань, превосходившую ту, о которой договаривался раньше. Дмитрий предложил дань в размере прежней договоренности, но Мамай не согласился.
26 августа московское войско численностью 20—25 тысяч человек достигло Коломны. Из других княжеств пришло 25—30 тысяч ратников. Таким образом, в поход против золотоордынцев выступило 50—60 тысяч воинов, первоначально организованных в полки под командованием 23 князей и воевод. Позже к ним присоединились псковские и брянские дружины под началом двух литовских князей — братьев Ягайло. По разным причинам не было полков смоленских, нижегородских, новгородских и рязанских. Ополчение состояло из князей, бояр, духовенства, купцов, ремесленников и вооруженных холопов, то есть из всех слоев населения. Конница по численности не уступала пехоте. В ее состав уже входили отдельные ударные соединения тяжелой кавалерии — "кованая рать".
В тот же день Дмитрий произвел смотр русской рати и отдал приказ об организации ее для похода и боя. Прибывшие полки были сведены в пять тактических единиц — передовой (сторожевой) полк, большой полк, полки правой и левой руки и засадный ("западной") полк. В каждый тактический полк Дмитрий назначил воеводу, которому подчинялись князья и воеводы организационных полков.
Оценив обстановку и стремясь не допустить соединения Мамая и Ягайло, Дмитрий решил идти навстречу золотоордынскому войску и разбить его еще до подхода литовских сил. Двигаться было решено кружным путем, по окраинным рязанским землям. Дмитрий не хотел усугублять положения Олега Рязанского (он поневоле должен был держаться Мамая из расчета спасти свое княжество, многие волости и села которого были опустошены татарами осенью 1378 года) и провоцировать его на выступление против Москвы. По этой же причине Дмитрий приказал всем полкам, чтобы при движении по Рязанской земле "никто же не коснулся ни единому власу" рязанцев.
30 августа русская рать переправилась через Оку у устья р. Лопасня и направились затем к верховьям Дона. Конная разведка сообщала о передвижениях и численности неприятельского войска. Наконец, 5 сентября русские войска вышли к устью р. Непрядва, где и сосредоточились, пройдя за семь суток расстояние около 125 км. На военном совете в деревне Чернова было решено переправиться на правый берег Дона и вступить в смертельный бой с неприятелем. "Братья, — заявил на совете князей и воевод Дмитрий, — лучше есть честна смерть злого живота; лучше было не идти против безбожных сил, нежели, пришел и ничтоже сотворив, возвратиться вспять; перейдем ныне в сей день за Дон все и там положим головы свои все за святые церкви и за православную веру и за братью нашу, за христианство!" В спешном порядке началось строительство мостов для каждого из пяти полков; одновременно разведывались броды: местность была болотистая, неудобная. Переправа через Дон завершилась в ночь на 7 сентября. После этого были уничтожены мосты, чтобы никто из воинов не думал об отступлении.
Переправа через Дон имела не только моральное, но и огромное военно-тактическое значение, предопределив дальнейший способ действий русской рати. На левом берегу реки можно было только обороняться. Переправившись же и уничтожив за собой мосты, необходимо было действовать наступательно. Кроме того, водная преграда в тылу русских обеспечивала их от возможного удара с тыла, где могли появиться литовцы и рязанцы.
7 сентября разведывательный отряд Семена Медика вступил в бой с передовыми частями Мамая и нанес им значительный урон.
Узнав о приближении неприятеля, находившегося в тот момент на расстоянии ночного перехода, Дмитрий поручил воеводе Дмитрию Боброку-Волынскому построить рать для боя. Под прикрытием сторожевого полка под командованием князей Симеона Оболенского и Ивана Тарусского и "крепких сторож" на флангах Боброк "урядиша полци и поставиша по достоянию, елико где коему подобает стояти". В этом ему помогали литовские князья. В центре боевого порядка находился большой полк князя Московского Дмитрия, на флангах — полки правой и левой руки, общим резервом являлся засадный полк, в частном резерве, за левым флангом большого полка, находилась дружина под командованием литовского князя Дмитрия Ольгердовича. Большим полком командовал московский боярин Тимофей Вельяминов, полком правой руки — литовский князь Андрей Ольгердович, полком левой руки — князья Василий Ярославский и Федор Моложский, засадным — князь Владимир Андреевич и воевода Дмитрий Боброк-Волынский.
Боевой порядок русской рати имел большую тактическую глубину, что позволяло командованию влиять на ход сражения. В ночь на 8 сентября войскам был отдан приказ оставаться в боевом порядке, сохранять бдительность и готовиться к утреннему бою. Засадному полку Дмитрий приказал расположиться в Зеленой Дубраве — большой дубовой роще, расположенной в 2 км юго-восточнее устья Непрядвы.
Утром 8 сентября над холмистой местностью, известной под именем Куликова поля, долго стоял густой туман. К 11 часам туман рассеялся, и русская рать двинулась вперед. Навстречу ей выступили войска Мамая, имея в центре боевого порядка наемную пехоту, а на флангах конницу. Неприятель имел численное превосходство, но не мог его реализовать из-за ограниченного фронта развертывания: равнинная (центральная) часть поля имела по фронту всего 4—5 км и столько, же в глубину. Построение татарского войска было глубоким, но не расчлененным. Вероятно, Мамай рассчитывал одним ударом сломить сопротивление русских. Однако, атакуя фронтально, он не имел возможности для обхода или охвата боевого порядка русской рати. Этот факт свидетельствует о том, что стратегическая инициатива с первых минут боя находилась в руках русского командования.
После сближения противников, по описанию очевидцев, произошло единоборство русского и татарского богатырей. С русской стороны выехал инок Пересвет, а со стороны неприятеля — татарский богатырь Темир-Мурза. Ударили бойцы один другого — и оба упали мертвые. Тем временем Дмитрий возвратился из сторожевого полка и переоделся в простую одежду для того, чтобы сражаться в первых рядах вместе со всеми. Княжескую одежду надел Михаил Андреевич Бренок, он участвовал в бою под великокняжеским знаменем. Затем русский сторожевой полк выдвинулся вперед и более часа бился с неприятелем в полуокружении. Мамай наблюдал за ходом битвы с Красного холма (в 6—7 км южнее устья Непрядвы), где находилась его ставка.
Когда Дмитрий увидел, что сторожевой полк истекает кровью в неравной схватке с неприятелем, он вернулся к своим главным силам, чтобы ввести их в бой. В двенадцатом часу дня главные силы русских двинулись навстречу татарам. Полк правой руки примкнул к оврагам и перелескам у речки Нижний Дубяк; полк левой руки уперся в крутогорья речки Смолка. Условия местности не позволяли татарской коннице обойти фланги русского боевого порядка. Это вынуждало неприятеля наносить главный удар в центре. "И тако сступишася обе силы великиа на бой, — сообщает летописец, — и бысть брань крепка и сеча зла зело, и лиашеся кровь, аки вода, и падоша мертвых множество бесчисленно от обоих сил, от татарскиа и русскиа...; всюду бо множество мертвых лежаху, и не можаху кони ступати по мертвым; не токмо же оружием убивахуся, но сами себя бьюще, и под коньскыми ногами умираху, от великие тесноты задыхахуся, яко немощно бе вместитися на поле Куликове..."
Самым устойчивым оказался правый фланг русского боевого порядка, отразивший все атаки. Но в центре, где разворачивались главные события, после трех часов боя противник стал одолевать. Русские несли большие потери, особенно досталось пешей рати. Только стойкость владимирских и суздальских полков во главе с Глебом Брянским и воеводой Вельяминовым позволила восстановить положение и предотвратить прорыв неприятелем фронта большого полка.
Критическая обстановка складывалась на левом фланге, где под натиском превосходящих татарских сил полк левой руки стал отходить к Непрядве. Неприятель усилил натиск, постепенно охватывая обнажившийся левый фланг большого полка. Лишь выдвижение резерва под командованием Дмитрия Ольгердовича устранило угрозу, нависшую над главными силами русской рати. В случае неудачи ей угрожала гибель, потому что сзади не было путей. В оврагах, кущах и лесах — перед Доном и Непрядвой — татары могли порубить все войско, однажды сбитое с места. Приближался кульминационный момент битвы.
В это время в Зеленой дубраве Боброк удерживал князя Владимира Андреевича и своих воинов от преждевременного вступления в бой, несмотря на очевидность нараставшего превосходства неприятеля.
Воевода не спешил с подмогой еще и потому, что в лицо дул сильный ветер. Лишь к трем часам дня ветер переменился, и Боброк сказал своим ратникам: "Господине, отцы, и братиа, и чада, и друзи! Подвизайтеся, время нам благо прииде, сила бо Святого Духа помогает нам". Конница засадного полка внезапно обрушилась с тыла на главные силы татар, увлеченных преследованием остатков полка левой руки. Впрочем, золотоордынцы к тому времени были сильно изнурены, резервов у Мамая не осталось. Стремительный удар засадного полка определил перелом в ходе битвы. В наступление перешли полк правой руки и остатки большого полка. Крупные неприятельские силы были опрокинуты в Непрядву, многие утонули. Татары стали в беспорядке отступать к Красному холму.
Мамай не стал дожидаться полного разгрома своей армии. С малой дружиной он бежал с поля битвы. Остатки разбитой татарской рати бежали в южном направлении. Русские преследовали их до р. Красивая Меча на расстоянии около 50 км, умножая потери неприятеля. Спаслись только те, которые имели запасных коней, как, например, сам Мамай. Весь татарский лагерь попал в руки победителей. Там оказалось: множество шатров, телег, лошадей, верблюдов навьюченных товарами, одеждой, оружием, коврами, утварью, деньгами.
Узнав о поражении татар, "князь Ягайло со всею силою литовскою побежал назад с великой скоростью, никем же гоним..." Литовцы, находившиеся в 35— 40 км от Куликова поля, отступали так быстро, как будто их преследовала русская конница. Олег же Рязанский, услышав о выступлении победоносной русской рати в обратный путь, бежал в Литву. Свое поведение он мотивировал так: "Аз хощу зде ждати вести, как князь велики пройдет мою землю и приидет в свою отчину, и яз тогда возвращуся восвояси".
Когда преследование противника закончилось, Дмитрий приказал произвести подсчет оставшихся в живых. По свидетельству летописца, русская рать после битвы насчитывала 40 тысяч воинов, что вполне вероятно. Следовательно, потери убитыми, немногим превышали 20 тысяч, а с умершими от ран доходили до 25—30 тысяч человек. Восемь дней русские подбирали и хоронили своих товарищей. Затем русская рать выступила в обратный поход и 21 сентября прибыла в Коломну. В Москву она вступила 28 сентября. Здесь победителей ожидала торжественная встреча. За победу над татарами московский князь Дмитрий был прозван "Донским".
Политические результаты победы на Куликовом поле трудно переоценить. Успех русского оружия разрушил прежнее убеждение в непобедимости Золотой Орды, увеличил число сторонников объединительного процесса и "сообщил московскому князю значение национального вождя Северной Руси в борьбе с внешними врагами" (В.О. Ключевский). Кроме князя Тверского, непримиримого врага Москвы, а также князя Рязанского, который поневоле должен был держаться Мамая, все русские князья и все русские земли выразили готовность участвовать в предстоящей борьбе русского народа с татарами. В 1381 году и Олег Рязанский признал, что все его отношения с Ордой и Литвой должны регулироваться московским князем Дмитрием.
По материалам книги: "Сто великих битв", М. "Вече", 2002
