Свадебная поэзия — изумительное явление русского фольклора. В ней нашли отражение многие стороны жизни народа, история семьи и брака. Но старинная крестьянская свадьба давно забыта. В памяти людей старшего поколения, живущих в глубинке, еще сохранились отдельные поэтические фрагменты, воспоминания об обрядовых действиях, смысл которых иногда трудно объяснить. Процесс забвения древнего свадебного обряда начался задолго до революции 1917 года. Он был связан с разрушением большой патриархальной семьи и с ломкой патриархальных отношений в деревне. Старинные свадебные песни переходили в другие песенные циклы и, трансформируясь, получали иное целевое назначение в народном быту, они превращались в игровые и хороводные песни. Фольклористы XIX века единодушно утверждали, что крестьянская свадебная поэзия исчезает, что приходится довольствоваться только обломками некогда великолепного художественного ансамбля.
Серьезный анализ свадебного обряда в Прикамье проводился на протяжении двадцати лет на основании этнографических данных собранных в Чердынском районе с 1947 по 1968 годы. Запись свадебных песен и обрядов именно в Чердыни не является случайностью. Чердынь, когда-то столица Велико-пермского княжества, Пермь Великая, колыбель освоения Урала и Сибири, богата не только археологическими памятниками, но и замечательными произведениями устной поэзии. До сих пор здесь сохранились в памяти народной многие жанры старого фольклора: сказки, песни, заговоры, календарная поэзия, народная драма. Устно-поэтические традиции здесь оказались намного сильней, нежели в других районах, чаще можно встретить талантливых сказителей, бережно сохраняющих поэтические традиции предков. Чердынская свадьба — это лучший вариант северной русской свадьбы, вариант очень полный, интересный и специфический.
Чердынская свадьба делится на две части: в первой — печаль и страх, во второй — торжество и радость. Сочувствие вызывает невеста, которая в слезах прощается с девичьей волюшкой, оплакивая трудности предстоящей жизни. Свадьба прославляет союз молодых и свидетелей этого союза — всех участников свадебного пира.
Далее остановимся на нескольких наблюдениях над особенностями бытования свадебных песен и обрядов в Чердынском районе. В чердынской свадьбе основное место занимали причитания, носившие ярко выраженный импровизационный характер. В рамках устойчивой народно-песенной традиции здесь заметна индивидуализация образов и ощутима конкретность в изображении жизненных ситуаций. Многие причитания записаны в десятках, а порой и сотнях разных вариантов. Но вместе с тем особые причитания, приуроченные к отдельным моментам обряда, были общими, как у целых деревень, так и у отдельных исполнителей. При чтении причитаний чувствуется своеобразный ритм, близкий к слогу древнерусских былин. Строки имеют одинаковое количество смысловых и ритмико-интонационных ударений, два безударных слога перед первым акцентом и дактилические окончания. Величальные песни, наоборот, отличаются стабильностью текстов. Они одинаковы для многих населенных пунктов. Если невеста причитала в своей семье, то на свадебный пир собирались гости «со всех волостей». И чтобы «припадал голос к песне», ее текст должен был иметь общую для всех, каноническую форму.
Поэзия старой крестьянской свадьбы была разнообразной по жанровому составу. Кроме причитаний, исполняемых невестой, ее матерью и подругами, величальных и корильных песен, приговоров дружки, на свадьбе звучали заговоры, загадки, плясовые песни, шуточные припевки, пословицы и поговорки. На молодежных вечеринках могли исполняться игровые песни. Участники свадебной игры в каждом отдельном случае могли вносить в нее дополнительно какие-то новые произведения. Нередко игровые песни, которые позже перешли в ранг хороводных песен, имели ярко выраженный мотив состязания жениха и невесты. В давние времена эти песни были свадебными.
Конечно, во всякой деревне свадьба имела свои особенности. Но во всех свадьбах Чердынского района неуклонно соблюдались основные этапы и моменты обрядового действия. Ниже перечислим их.
Сватовство и сговор. Сватами были самые уважаемые люди из родственников жениха, иногда и сами родители, но нередко приглашали для этой цели просто человека красноречивого и бойкого на язык. Чаще всего полномочным послом семьи жениха выступала сваха. В дом невесты она отправлялась поздно вечером, чтобы не застать в семье посторонних. Войдя в дом, сваха обычно не садилась, отказывалась от угощения (иначе дети в будущей семье будут «седунами» и пристрастятся к спиртному). Речь свахи начиналась издалека, была околичной, загадочной: «У вас есть товар — у нас купец...» или: «У вас есть курочка — у нас петушок...» Даже в тех случаях, когда жених был хорошо известен, и дочь соглашалась выйти за него замуж, родители делали вид, что они должны подумать, посоветоваться с родственниками. Через условленное время сваты приходили снова. Сватовство обе семьи скрепляли сговором и рукобитьем.
Начало девичника. «Красну девицу» посватали. Теперь до самого свадебного пира — неделю или больше — в окружении подруг, покрытая платком, она будет плакать.
Причитать или плакать невеста начинала уже на сватовстве, и если она не знала причитаний или не умела их исполнять, то от ее имени выступала приглашенная «плачея», «выльница». В причитаниях невесты большое место занимают «вещие» сны, где сваты предстают перед нею купцами, «торговыми людьми», «с синего моря корабельщиками», которые хотят купить ее «дивью красоту». Во время девичника подруги помогают невесте готовить приданое и подарки («сдарье») жениху и его родственникам, чтобы не было ей укорушки «от своего друга милого». По традиции невеста должна горько оплакивать свое девичество, жаловаться на "чуж-чуже-нина", своего разлучника, и на чужих людей. Ей не хочется покидать родной кров, потому что у чужих людей «неласковых» не дом, а «хижина в темном лесу, во раменье».
Невеста-сирота не собирала подруг, не устраивала девичника, а если он и был, то назывался горьким, злосчастным, слезливым. Чтобы получить родительское благословение, невеста-сирота отправлялась на могилу своих родителей и просила подать голос из «сырой земли-матушки». Иногда она писала им «вестку-грамотку» и посылала ее с заходимым красным солнышком на тот свет, чтоб прилетели оттуда отец или мать «птичкой ласточкой-касаточкой», сели на открытое окошечко и выслушали ее горькие песни...
Баня. Накануне свадебного дня, иногда за день до него, подруги топили для невесты, баню. Ранним утром невеста в своих причитаниях обращалась к брату, чтобы он наколол дрова-баннички, просила сестру наносить воды. У бани вставали караульщики, топить баню доверяли лишь самым близким подругам. Дорожку к ней украшали березками, зимой — ветками из веника или елочками. В бане девушки пели песни и причитания, пили квас, угощались гостинцами, присланными от жениха. Мылись обычно жениховым мылом. Гадали. Невеста кидала через плечо мыло, веник, выбрасывала через дымное слуховое окошко ленту — считалось, что та из девушек, которой удавалось поймать их, быстрее других выйдет замуж.
Обрученье. Обрядовая встреча двух семей
Жених с родителями и родственниками приезжал в дом невесты. Здесь жених с невестой обменивались кольцами, а их родственники — подарками. После обрядового вечера молодежь исполняла хороводные песни. В них прославлялась удаль жениха, звучал мотив состязания жениха и невесты: они играют в шашки, шахматы, «во все игры немецкие» — при этом молодец проигрывает свое холостое житье, а девица — трубчату косу, дивью красоту.
Прощание с девичьей (дивьей) красотой. Дарение «красоты», или расставание с ней, проходило в доме невесты до прибытия жениха со свадебным поездом, перед венчанием. Дивья красота в свадебном обряде— это чаще всего алая лента, иногда повязка из парчи с украшениями, которую носили девушки на гуляниях и в хороводах.
Невеста кладет ленту на тарелочку, ходит с нею по дому, по двору, стараясь выбрать честной и сбереженной красоте место вечное и спокойное. Она поднимает тарелку над головой, но к той не пристает дивья красота. Пытается отдать ее родителям, но они не сохранят ее — замочат слезами. Предлагает брату — он загуляется и потеряет ее. Не сберегут дивью красоту и подруги — они также выйдут замуж. Нельзя отдать ее и сиротам, «безотецкие дети, безматерные заморозят ее во зиму студеную»...
Ночь перед свадьбой
В ночь перед свадьбой невеста оплакивала последнее застолье в своей семье. Не приелся ей родительский хлеб, не надоели матушкины явства. В чужой семье ее посадят по край стола, дадут вилочку безрогую, дадут ложечку безбокую. Была она работящей и послушной, но ей отказано во всем: ее изгоняют, «как зверя лютого». Каждое пение петуха сопровождалось причитаниями. Невеста обращалась к петухам, чтоб не будили они ее супротивника, не седлал бы он коней, не собирал гостей, не разлучал ее с родителями. Она просила загородить ему дорогу, заставить ее горами, заступить дремучим лесом.
Сборы невесты. Подвенечное платье, ботинки, чулки, даже белила и румяна дарил невесте жених. И вот подруги одевают невесту. Она просит не завидовать ее нарядам: ведь с этим «ухорашиванием» она отстает, молодешенька, от житья-бытья девичья.
Подруги укоряют ее, что не сдержала она слово верное, что оставила в девах и постарей себя. Но не своей охотою расстается она с подругами — виноваты ее родители, свахи, родственники.
Приезд жениха со свадебным поездом
Перед венцом жених, а иногда и невеста, кормили «вещих» коней. Жених накануне свадьбы проводил мальчишник.
Свадебный поезд собирается в доме жениха. Количество лошадей и повозок было обязательно нечетным. На первой тройке ехали дружка со своим помощником, на второй — тысяцкий с молодым князем (женихом), на третьей — женихова сваха, затем — большие бояре, средние и малые. Дружка подъезжает к дому невесты один, оставив на дороге жениха и его свиту. Он угощает вином привратников и придверников — его пропускают в дом. Он узнает, готовы ли к приему гостей, убрана ли невеста. Наконец прибывает свадебный поезд, и дружка или тысяцкий выкупают место для жениха за столом рядом с невестой. Часто дело не ограничивается деньгами, и дружку заставляют отгадывать загадки.
Проводы невесты
Когда невесту выводили из-за стола, она старалась стянуть с него скатерть, чтобы следом за нею вышли замуж и подруги. Родители невесты ставили молодых на разостланную шубу или шкуру медведя и благословляли. На счастье молодым сыпали в обувь хмель и хлебные зерна. Чтоб уберечься от сглаза и порчи, отогнать злых духов, невеста прибегала к оберегам: брала с собой луковицу, маковку, обрывок рыболовной сети, втыкала безухие иглы в швы своего платья. В причитаниях невеста умоляла свадебный поезд не торопиться, ехать потише, чтоб она могла в последний раз насмотреться на родимую сторону, наглядеться на свою маменьку. Мать же просила дочь вернуться домой, говоря, что она забыла, оставила свою волю и негу, дивью красоту, алую ленточку.
Начало свадьбы. Окрученье молодой. Молодых от венца встречают на дворе родители жениха. Свекровь иногда одета в вывороченную шубу, на голове у нее — мохнатая шапка. Молодых вводят в избу, обсыпают зерном и хмелем, благословляют.
Начинается свадебный пир. За столом новобрачный сидит без своей суженой. Свахи сняли с нее фату, увели в другое помещение и плетут ей две косы. Какая сваха (женихова или невестина) скорее заплетет косу, той «половине» в новой семье будет обеспечен более долгий век и удача в жизни. Косы повязывают вокруг головы и надевают «китку», или «шамшуру» — женский головной убор.
Величальные песни. Величальные песни молодым супругам, а также их родителям исполнялись не только во время свадебного пира, но и на девичнике, особенно в обрученье. В песнях прославляется союз молодых, их желанность и избранность. Невеста выступает в ореоле недоступности и красоты, жених — воплощение силы, мужества, ловкости. Сохранились обряды, на скрепление союза молодых: жених и невеста смотрят в одно зеркало, пьют из одной рюмки, едят один пирог, их усаживают тесно, «чтоб между ними не пробежала кошка». Исполняются величальные песни дружке. Это домовитый хозяин, человек трезвый, большого ума. Сваха — хорошая, заботливая хозяйка, мастерица, легкая на ногу и, как дружка, скорая на язык. Роль дружки приходится на самые значительные и торжественные моменты свадьбы. Часто это профессионал, наследник поэтических традиций древних скоморохов. Ноги у него с подходом, язык —с приговором. Он шутник, балагур, в то же время распорядитель обряда, а нередко и ведун-знахарь, оберегающий свадебный поезд от злых сил. Потому он с ружьем, с плетью, с фонарем. На правое плечо ему девушки прикалывают ленту. Иногда на свадьбе звучат и «корильные» песни, где осуждается скупость и чванливость высокопосаженных гостей, которые не хотят одаривать певчих за величания. Во всех величальных песнях ощущается магия слова: желаемое рисуется как реальное. Крестьянский быт идеализируется: здесь златоверхие терема, огороженные серебряным тыном. Но основное внимание песня обращает на семью, воспевая ее крепость, нерушимость брачного союза, многодетность, любовь и согласие между всеми ее членами. Но в некоторых песнях, например, в обращениях к вдове, дана неприкрытая действительность прошлого, тяжелая и страшная, которую не могли скрасить никакие надежды на будущее детей.
Брачная постель
Утро после свадьбы. Зять в гостях у тещи. Новобрачным готовили постель в холодной, нежилой избе. Приводили их туда сваха с дружкой. Во время свадебного пира молодые воздерживались от еды, и теперь им приносили птицу, яйца, вино. Птицу разрывали, но, так как невесте давали в руки подрезанное крыло, то большая доля доставалась жениху. Невеста должна была раздеть и разуть жениха. В его сапогах она находила деньги, которые переходили в ее личное пользование.
Гости в это время бьют горшки. После брачной постели невеста раздает дары жениху, свекру, свекрови, их родственникам. Утром после первой брачной ночи молодая жена идет за водой. Она «дарит» воду, бросая серебряную монетку. Гости встречают ее у ворот, расплескивают воду, обливаются. Так происходит до трех раз. В избе разбрасывают сор, приносят со двора солому, кидают деньги. Молодая жена подает гостям вино, и лишь тогда они не мешают ей мести пол. Через некоторое время зять с молодой женой приходят к теще на блины.
Вот так вкратце выглядела вся церемония бракосочетания.
Свадебная поэзия Чердыни всегда привлекала внимание этнографов, фольклористов, писателей. Семейные обрядовые песни, записанные от крестьян Чердынского уезда, публиковались Н. И. Новиковым, П. В. Киреевским, А. И. Соболевским. Чердынская свадьба очень заинтересовала Д. Н. Мамина-Сибиряка, он приезжал в Чердынь лично записать несколько свадебных обрядов. Д.Н. Мамин-Сибиряк говорил, что чердынская свадьба – это яркое и самобытное «национальное действо», в котором проявилась не только «духовная мощь русского народа», но и «неприглядная историческая доля многострадальной русской женщины». Считается, что именно житейские сюжеты чердынской свадьбы легли в основу его драматического произведения "Летные", посвященного бродягам Урала. История для тех времен очень распространенная, девочку-сироту выдают замуж, но не за младшего брата, которого она любила, а за старшего, которому пришла пора жениться.
Но давайте, послушаем эту историю, записанную живым языком той эпохи самим Д.Н. Маминым-Сибиряком:
"Феклиста выросла в сиротстве и была единственной дочерью Никитишны, больной старухи, изморившейся на работе по чужим людям. Эта Никитишна всегда на что-нибудь жаловалась, и не проходило дня, чтобы не попрекнула свою дочь, что вот другим Бог посылает же парней, а у нее уродилась одна девка. Ну, куда девку повернешь? Корми и воспитывай, а потом, глядишь, девка и улетела. Чужой товар эти девки, и больше ничего.
— Вон у Корневых двух сыновей растят, замена будет старикам-то, — жаловалась Никитишна и тяжело вздыхала.
Корневы были соседи. Семья у них была небольшая, но достаточная,— муж с женой, старик-дедушка и двое ребятишек: Егор да Иван. Дети маленькими выросли вместе, на одной деревенской улице, и Феклиста часто бывала у Корневых. Когда она сделалась подростком, младший брат Иван был уже шестнадцати лет. Детское знакомство перешло в привязанность, а затем в более сильное чувство. Часто им приходилось вместе и работать, и хороводы водить, и на супрядках сидеть. Феклиста была смирная и работящая девка, а к шестнадцати годам она расцвела тем трудовым здоровьем, какое Бог посылает иногда сиротам. Красива она не была, но деревенские парни не обегали ее своим вниманием, и Феклиста износила много синяков от деревенских кавалеров, как и они от нее. Иван Корнев был все-таки на особом счету, и деревенские свахи в один голос повторяли, что быть Феклисте за Иваном Корневым. То же думала и сама Феклиста и старая Никитишна.
Корневы действительно заслали к Никитишне сватов, только присватались за старшего Егора, а не за Ивана. Взвыла и забунтовала Феклиста на первых порах, не хотелось идти за немилого, но ничего не поделаешь — старики столковались между собой, и Феклисту никто не спрашивал: хочет она идти за Егора или нет. Корневым нужна была в дом хорошая работница, потому что сама старуха начала сильно прихварывать и не успевала справляться с хозяйством. Так и вошла Феклиста в новый дом, и сейчас же была завалена такой кучей новой работы, что ей даже дохнуть некогда было, не то что раздумывать о своем милом. Одних мужиков в доме было четверо, да еще свои дети пошли, тут приходилось вертеться колесом целые дни напролет, как работают одни деревенские бабы. Муж у Феклисты был хороший, работящий мужик, хотя и крутенек, особенно под пьяную руку. Иван молчал и, видимо, старался избегать Феклисты, хотя сделать это было и трудно, особенно по зимам, когда вся семья скучивалась в одной избе. На счастье или на несчастье подвернулась рекрутчина, и Корневым приходилось выставлять солдата, а на очереди был Егор. Вся семья взвыла; у Феклисты уже было двое ребятишек, и она ходила по дому с опухшими от слез глазами. Крепко задумался Иван над нежданной страшной бедой и порешил идти в солдаты за Егора — все равно, только бы дальше от Феклисты. Когда он объявил свое решение семье — первая, с воем и причитаньем, повалилась ему в ноги Феклиста вместе с ребятишками.
— Не для вас иду, а для себя... — ответил Иван и даже отвернулся.
Крепкий был парень этот Иван, какой-то совсем особенный против других деревенских парней, но, видно, уж такая судьба задалась, чтобы быть ему под красной шапкой. Так он и ушел на тяжелую солдатскую службу и целых пятнадцать лет тянул свою лямку где-то в уездном городишке. Даже на побывку он не ходил, чтобы напрасно не тревожить себя и Феклисту, а через пятнадцать лет вышел вчистую, да еще фельдфебелем. Дед Корнев и старики успели к этому времени умереть, а всем хозяйством «руководствовал» Егор с Феклистой. Жили они исправно, и Иван поселился на первое время у них, потому что куда же солдату деваться в деревне. Дело было как раз зимой, работы никакой не было, и Иван отдыхал после солдатчины, да, сказать правду, он и отвык за время службы от тяжелой крестьянской работы. Сначала все шло хорошо, Егор был рад благополучно вернувшемуся брату, пока кто-то не намекнул ему на прежние отношения Ивана к Феклисте. Одним словом, между братьями пробежала черная кошка, хотя оба молчали и старались не подать виду.
Как теперь Феклиста помнит тот роковой день, когда корневский дом пошатнулся до основания и она осталась вдовой с пятью ребятишками на руках. Это было в воскресенье, сейчас после зимнего Николы. Братья, оба, только что пришли от обедни, и Феклиста подала им горячий пирог. Егор что-то был не в духе и все косился на брата.
- Ты что это на меня так глядишь? — спросил, наконец, Иван.
— А и то гляжу, что мастер ты, Иван, чужой хлеб есть,— отрезал Егор, да еще прибавил: — Работы пока от тебя не видали, а за стол садишься первый...
Это несправедливое слово обожгло Ивана, как огнем, но он сдержался и промолчал. Егор не унимался и начал прямо ругаться. Между братьями завязалась тяжелая мужицкая ссора. Слово за слово, а потом ссора перешла в драку. Феклиста бросилась было разнимать братьев, но Иван успел схватить лежавший под лавкой топор и раскроил им череп брату. Дальше все было в каком-то тумане: следствие, суд, потом каторга. Корневский дом одним ударом точно раскололся надвое: старший брат Егор убит, младший Иван ушел в Сибирь, а Феклиста опять осталась сиротой, и не одна, а с целой оравой ребят."
Вот такой невеселый сюжет родился у Д.Н. Мамина-Сибиряка после знакомства с традициями чердынской свадьбы. Однако, были и счастливые пары, которые прожили всю жизнь душа в душу, ведь почти во всех свадебных песнях как завет жениху неоднократно повторяется такой припев
Вот тебе жена –
Богом создана!
Люби ее, не обижай
И в обиду не давай!
