Однажды к Печерскому подошли товарищи, среди них был Шлейма Леитман.
- Саша, мы решили бежать, - сказал он - Вахе (охрана) небольшая. Убьем их и уйдем в лес.
- Это проще сказать, чем сделать. Пока вы будете снимать одного часового, другой с вышки откроет стрельбу из автомата. Но, допустим даже, что удастся снять всю охрану. Чем вы будете резать проволоку? Как пройдете минированное поле? Что будет с товарищами, которые останутся здесь? Имеем ли мы право забыть о них? Бегите, если хотите. Мешать я не стану, но сам не пойду.
И Печерский ушел с одним из товарищей, который называл себя Калимали. Побег был отменен. В эти же дни произошло еще одно событие, сильно повлиявшее на решение Печерского. Тот самый пожилой человек, с которым он беседовал в первый день пребывания в Собиборе, еще раз подошел к нему. Старика этого звали Борух, - впоследствии оказалось, что он портной. Борух присутствовал в женском бараке при встрече Печерского с лагерниками. От этого человека Печерский услышал предупреждение о том, что за ним начали следить.
- Вы заметили, вчера в бараке около меня стоял высокий худой человек. Это "капо" Бжецкий, отъявленный негодяй. Он понял все.
- Постойте, о чем, собственно говоря, вы беспокоитесь? Зачем же ему следить за мной? Я ничего не собираюсь делать. Бежать - это безнадежно. Борух помолчал.
- Вы боитесь меня и вы правы, - начал он, - прошло всего несколько дней с тех пор, как мы впервые увидели друг друга Но выхода у нас другого нет. Вы можете уйти неожиданно, и тогда все будет кончено для нас. Поймите меня, - и он схватил Печерского за руку. - Нас много, таких как я, которые хотели бы уйти. Но нам нужен человек, который поведет нас и укажет, что делать. Доверьтесь нам. Мы многое здесь знаем и можем помочь вам.
Печерский посмотрел в его открытое, доброе лицо и подумал: предатель или нет, а рискнуть все- таки придется!
- Как заминировано поле за проволокой? Понимаете вопрос?
- Не совсем.
- Обычно мины ставятся в шахматном порядке.
- Ага, теперь понимаю. Так и заминировано. Расстояние между минами полтора-два метра.
- Благодарю вас. А теперь я попрошу вас вот о чем. Познакомьте меня с какой-нибудь девушкой.
Борух удивился:
- С девушкой?
- Да. Вчера справа от вас стояла молоденькая девушка, кажется голландка, стриженая, волосы каштанового цвета. Помните, она курила. Вот хотя бы с ней. Она не говорит по-русски, и это как раз очень удобно. Со мною вам встречаться больше незачем. Мы с Лейтманом спим рядом; все, что надо, будет вам передавать он. А теперь пойдем в женский барак знакомиться с девушкой.
Прошло несколько дней. Каждый вечер Печерский встречался с Люкой - так звали его новую знакомую, молоденькую голландку. Оба сидели на досках около барака. То один, то другой заключенный подходили к Печерскому и заговаривал с ним, - на первый взгляд о самых обыкновенных вещах.
Подходил и "капо" Бжецкий, немного понимавший по-русски, - тогда Печерский немедленно принимался любезничать с девушкой. Люка с самого начала смутно догадывалась, что вовлечена в какую-то игру. Она молча .поддерживала конспирацию. Печерский был советским человеком, - уже одно это возбуждало надежду Люки, ей хотелось ему верить.
Печерский был вдвое старше этой восемнадцатилетней девушки. Но он с ней подружился. Люка рассказала ему свою историю. Здесь в лагере ей пришлось скрыть, что она дочь немецкого коммуниста, бежавшего из Германии в Голландию, когда гитлеровцы пришли к власти. Отцу ее удалось скрыться и во второй раз, когда немцы оккупировали Голландию. Немцы арестовали ее вместе с матерью. Братьев ее убили. Мать и дочь привезли в Собибор.
Отношения между Печерским и Люкой оставались на протяжении всех этих трагических дней дружескими. Люка поняла смысл и цель их дружбы. Привыкшая еще в детстве к конспирации, она ни о чем не спрашивала, догадываясь, что у Печерского есть серьезные основания не посвящать ее в свои замыслы.
Таким образом, не возбуждая ни чьих подозрений, Печерский осваивался среди массы незнакомых ему лиц и попутно узнавал кое-что о расположении лагеря, о настроениях людей, об охране.
Вскоре он снова встретился с Борухом.
- Вот первый план, - начал рассказывать Печерский, - он сложен и едва ли выполним, но все- таки выслушайте. Столярная мастерская находится в пяти метрах от проволоки. Между рядами проволоки четыре метра Минированное поле - еще пятнадцать метров. Прибавьте к этому семь метров внутри столярной мастерской, - итого тридцать пять. Нужно сделать подкоп. Я подсчитал, что придется спрятать под полом и на чердаке приблизительно двадцать кубометров земли. Копать придется только ночью. У этого плана две отрицательные стороны: едва ли шестьсот человек смогут проползти друг за другом тридцать пять метров в течение одной ночи. Кроме того, если мы и уйдем, то уйдем, так и не уничтожив немцев. Поговорите с вашими по поводу этого плана. А о втором плане я пока вам ничего не скажу.
- Почему?
- Нужны еще дополнительные сведения. А пока вот что: беретесь вы достать штук семьдесят ножей или бритв? Я раздам их ребятам.
- Будет сделано, - ответил Борух. - А теперь мне надо посоветоваться с вами об очень важном деле. В нашу группу входит Моня - вы его знаете: из тех молодых ребят, что строят бараки. Вчера к нему подошел "капо" Бжецкий и заявил, что знает о готовящемся побеге. Конечно, его постарались разуверить. Он выслушал все и сказал, что хотел бы присоединиться к нам и бежать.
- Я задумался - пишет Печерский, - хотя это и похоже на провокацию, но мысль о том, что "капо" может помочь, показалась мне необычайно соблазнительной.
- Моня считает, - продолжал Борух, - что каким бы негодяем ни был Бжецкий, тут на него можно положиться. Бжецкий отлично знает, что в последнюю очередь немцы уничтожают и "капо": они не могут оставить живых свидетелей своих преступлений.
- Что же вы ответили Моне?
- Что один, без вас, ничего решить не могу.
- Подумаем насчет "капо". А пока пора разойтись.
Кузнец Райман тайно исполнял заказ Печерского, - делал ножи. Кузница помещалась рядом со слесарной мастерской. Вечером в кузнице собралось несколько человек, среди них был и Бжецкий. Немецкая охрана отдала в слесарную мастерскую для починки патефон. Печерский и Лейтман были приглашены "послушать патефонные пластинки".
